Во время работы человек поскользнулся и упал, ударившись головой. Получил сотрясение головного мозга, ушиб мягких тканей головы и компенсационный срыв шейных позвонков. Несмотря на то, что случай произошел непосредственно на рабочем месте, руководство предприятия отказалось квалифицировать его как связанный с производством и оформлять акт расследования по установленной форме.

Возмущенный очевидной несправедливостью, мужчина обратился в Государственную инспекцию труда. Специалисты Госинспекции провели расследование случая и признали его связанным с производством, о чем было составлено заключение и выдано предписание на составление акта по форме Н-1. Однако вместо того, чтобы исполнить предписание и выдать человеку на руки экземпляр акта о несчастном случае на производстве, работодатель затеял длительное и бессмысленное судебное разбирательство.
Решением суда права работника в части правильной квалификации несчастного случая были восстановлены. По последствиям производственной травмы бюро медико-социальной экспертизы установило работнику 10% утраты профессиональной трудоспособности, и Фонд социального страхования назначил единовременную и ежемесячные страховые выплаты.
Но так как последствия травмы оказались серьезными, работнику пришлось уволиться, долго и дорого лечиться, а прогноз для дальнейшей полноценной жизни остался неопределенным. Поэтому пострадавший обратился к профсоюзным юристам за помощью во взыскании с работодателя морального вреда. В составленном исковом заявлении были предъявлены требования компенсировать вред не только за сам произошедший с ним несчастный случай, но и за неправомерные действия работодателя, совершенные при расследовании, квалификации и оформлении несчастного случая.
Однако суд первой инстанции исковое требование удовлетворил лишь частично. С таким решением нельзя было согласиться. Главный правовой инспектор труда Профсоюза по Кемеровской области Анатолий Белинин, который взялся отстаивать интересы работника, констатировал, что решение суда было вынесено с существенными нарушениями норм права, а его выводы противоречат материалам дела.
Во-первых, при разрешении первого искового требования и определении размера компенсации морального вреда в сумме 45000 рублей суд первой инстанции неправильно истолковал и применил условия Отраслевого соглашения и колдоговора, а также применил норму локального акта от 2017 г., а право на компенсацию морального вреда у истца возникло еще в 2016 году, а сама норма локального акта противоречит закону, ОТС и колдоговору.
Отраслевым тарифным соглашением и коллективным договором определен минимальный размер компенсации морального вреда, точнее, установлена формула расчета минимального размера компенсации морального вреда, а именно – 20% утраченного в результате травмы заработка за каждый процент утраты профессиональной трудоспособности, с учетом (то есть за минусом) единовременного пособия, выплаченного Фондом социального страхования РФ.
Ответчик же использовал формулу расчета, которую самовольно установил в локальном нормативном акте, превысил свои полномочия и нарушил закон, произвел расчет не из утраченного заработка, который истец получал у ответчика до травмы, а из заработка, который истец не утратил, а получает у другого работодателя, после увольнения от ответчика, и который не имеет никакого отношения к рассматриваемому делу.
Таким образом, суд первой инстанции не применил соответствующие законы, а также условия Отраслевого соглашения и коллективного договора.
Профсоюзный юрист заявил, что у суда не было оснований и для отказа в удовлетворении второго требования. Нарушения закона, допущенные ответчиком при расследовании, квалификации и оформлении несчастного случая, уже установлены вступившим в законную силу решением суда, из которого следует, что ответчик в нарушение ТК РФ не расследовал его в трехдневный срок и вообще не собирался его расследовать. Лишь активные действия истца вынудили ответчика заняться расследованием.
Кроме того, в нарушение ст. 229.2. ТК РФ, содержащей закрытый перечень обстоятельств, позволяющих квалифицировать несчастный случай как не связанный с производством, ответчик самовольно расширил этот перечень и произвел незаконную квалификацию, отмененную и измененную как предписанием Государственной инспекции труда, так и вступившим в законную силу решением суда, обязательным для всех, которыми суд первой инстанции пренебрег.
Также ответчик не выполнил возложенную на него законом обязанность – выдать в трехдневный срок после завершения расследования несчастного случая экземпляр утвержденного им акта о несчастном случае пострадавшему.
Ответчик эту обязанность не выполнил и до настоящего времени. Он выдал истцу лишь ксерокопию, да и то с огромным опозданием. Вышеуказанные правонарушения ответчика на длительное время лишили истца возможности реализовать свое право на возмещение вреда здоровью и он имеет полное право на компенсацию морального вреда за совершенные по отношению к нему нарушения.
Суду первой инстанции необходимо было учитывать, что помимо прав у работодателя имелись конкретные обязанности, предусмотренные законом, которые он не выполнил.
Исходя из вышеизложенного судебная коллегия по гражданским делам Кемеровского областного суда определила решение суда первой инстанции отменить и вынесла новое решение, удовлетворив требования истца в полном объеме.

Ирина Бельская, газета "Эхо Кузбасса"