Борис Титов защищает права предпринимателей уже четыре года, на посту бизнес-омбудсмена он добился определенных успехов, но говорит о том, что у него недостаточно инструментов, чтобы улучшить инвестклимат в России. О том, что нужно сделать, чтобы у бизнеса появился драйв работать на родине, для чего экономике необходимы дополнительные полтора триллиона рублей, какие изменения нужны в налоговой и пенсионной системах и какой будет Россия после выборов 2018 года, Титов рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Дарья Станиславец.

— Экономика России никак не может перейти к стадии роста, чиновники, экс-чиновники и ЦБ говорят о необходимости проведения структурных реформ. Недавно прошло заседание Экономического совета при президенте России. В чем должны заключаться эти реформы, по вашему мнению?

— Мы свои предложения в рамках программы "Экономика роста" представили президенту, а до этого премьеру. Мы придерживаемся той идеи, что нужна комплексная, системная, среднесрочная программа реформирования экономики, по существу – перехода от экономики сырьевой к конкурентной, а для этого нужна смена экономической политики – переход к политике активного стимулирования инвестиций, развития рынка, промышленности, сельского хозяйства, инновационной сферы.

Мы предлагаем провести реформы по десяти основным направлениям, включая налоги, тарифы, судебную систему, реформирование контрольно-надзорной деятельности, внешнюю экономическую политику, которая подразумевает максимальную открытость и перезагрузку отношений с Западом. По большинству – девяти направлениям – мы очень близки к пониманию с нашими основными оппонентами, условно ее можно назвать командой Кудрина, которая уже на протяжении 15 лет управляет экономикой страны.

Но одна часть нашей программы вызывает серьезные разногласия.

Так вот, камень преткновения – денежно-кредитная политика. Они предлагают продолжение все той же жесткой финансовой политики, политики макроэкономической стабилизации, по существу, политики твердого стояния на месте.

Они всегда ратовали за институциональные реформы, но никто их так и не провел. Они всегда говорили, что нужна макроэкономическая стабилизация, но инфляцию они за столько лет так и не побороли. Они всегда говорили о необходимости создания резервов, только вопрос, зачем они нужны, если лежат мертвым грузом на западных счетах?

А мы говорим о росте, о движении вперед, о том, что нужна новая экономика, которая не зависит от нефти, а базируется на конкурентном рынке, развивается за счет развития тысяч частных предприятий. Для роста нужны серьезные реформы, активная экономическая политика государства по стимулированию инвестиций, но в первую очередь доступные и долгосрочные кредитные ресурсы. Мы считаем, что правительство должно стать триггером развития, запустить инвестиционный процесс, кредитование реального сектора экономики через специальную программу, которую мы назвали "Количественное смягчение по-русски", аналоги которой реализуются во многих странах мира – США, ЕС, Японии, Китае.

Мы предлагаем 1,5 триллиона рублей по специальным связанным каналам, которые гарантируют целевое использование денег, направить на проекты в реальном секторе экономики. Связанные каналы – это институты развития, но не ВЭБ, конечно, а эффективные институты, которые уже созданы, как Фонд развития промышленности, или те, которые предстоит создать, но по правилам и с учетом опыта самых эффективных примеров в мире, – о проектном финансировании, о развитии ипотеки и так далее. Речь идет о тысячах конкретных окупаемых проектах частных компаний, а не о финансировании дороги Москва – Казань или других глобальных проектах, которые никогда не окупятся.

При этом мы уверены, что эти деньги не окажут никакого влияния на инфляцию, мы это гарантируем. Потому что эти деньги, во-первых, возвратные, это кредиты, во-вторых, это деньги небольшие по сравнению с общим объемами ресурсов в экономике в целом, это небольшое увеличение денежной массы, которое к тому же будет компенсировано новой добавленной стоимостью, создаваемой в каждом проекте.

Меня и Глазьева (Сергей Глазьев – советник президента РФ – ред.) обвиняют в том, что мы хотим включить печатный станок. Некорректно это, включить его нельзя – он уже включен и работает на полную мощь уже три года как. Больше 8,4 триллиона рублей было за это время выпущено в оборот, и большая часть этих средств была направлена на поддержку банков, которые практически ничего не вложили в реальную экономику.

Кстати, предложение ЦБ выпустить ценные бумаги ОФЗ, чтобы банки их выкупили под гарантированную доходность, считаю просто контррыночной мерой. То есть, вместо того, чтобы стимулировать, вкладывать эти деньги в реальный сектор, речь идет о том, чтобы эти деньги изъять из экономики и дать еще банкам на них заработать. Это поддержка прежде всего крупных банков, таких как "Открытие", ВТБ и другие.

— По вашему мнению, идея докапитализации банков через ОФЗ на 1 триллион рублей, который выдавались под кредитование различных проектов, не сработала?

— Сейчас этого не происходит, ничего не происходит. У нас сокращается количество кредитов. Если в 2014 году это было 52% кредитов от ВВП, то сейчас это 48%. Количество выданных кредитов реальному сектору экономики сократилось.

Наше предложение – поддержать конкретные проекты. Увеличение денежной массы на 1,5 триллиона рублей приведет к тому, что создастся не менее 1,7 триллиона рублей добавленная стоимость, ВВП вырастет уже в ближайшие годы до 4-5%.

—  Есть ли в правительстве те, кто поддерживает эту идею?

—  На сегодня в экономическом блоке, я думаю, нас поддерживают много людей, нас поддерживает Минсельхоз, Минпромторг, те, кто реально занимается производством. Минэкономразвития заняло позицию "ни туда, ни сюда".

Но руководители Минфина, Центрального банка не поддерживают. Они считают, что их задача – стабилизация, а не рост, нужно правильно стоять, пока не будут реализованы институциональные реформы, пока не поднимется цена на нефть, ни в коем случае не двигаться вперед.

— Со стороны президента и премьера есть поддержка?

— Премьер дал поручение создать межведомственную рабочую группу (по рассмотрению положений нашей концепции. – ред). Работа завершена – мы подготовили концепцию среднесрочной программы и ждем от него поручения, чтобы при Аналитическом центре правительства, на базе этой рабочей группы начать на базе концепции разрабатывать уже саму программу "Экономики роста". То есть вести конкретные расчеты, сделать дорожные карты, оценить влияние одного направления на другое, определить объемы необходимых инвестиций, это серьезная работа. Мы хотим такого поручения от премьер-министра, и мы его ждем.

— А от президента какая поддержка вам необходима?

— Пока для нас было самое важное, что за 15 лет полного доминирования одной экономической концепции на верхнем уровне нам впервые удалось показать какую-то альтернативу. Поэтому для нас очень важно, чтобы нас услышали, поставили в первый ряд обсуждаемых идей. Конечно, мы ждем реакции (президента – ред), но мы поэтапно идем к реализации нашей программы.

— Сколько времени у вас займет формирование самой программы?

— Если сегодня все пойдет нормально, то с 1 января мы сможем приступить к ее реализации. Это будет документ в виде среднесрочной программы развития экономики, над дорожными картами надо будет еще поработать, но, в принципе, с начала нового года можно будет уже приступать – писать конкретные законопроекты. Конечно, реализация ряда инвестиционных предложений займет более длительное время, но некоторые вещи очень быстро повлияют на экономику, например выход малого бизнеса из тени – это можно сделать за считаные месяцы, если люди поверят, что мы изменения проводим в их пользу. И эта мера сразу даст прибавку не менее 1% к ВВП. Есть и в промышленности многие вещи, которые можно реализовать в течение года-двух.

— На какой площадке вы планируете реализовывать свою программу?

— Вполне нормальная площадка для разработки нашей программы – это Аналитический центр правительства. Но реализована она может быть, если ему придадут новые возможности, например будет специальный регламент принятия решений, быстрого изменения законодательства.

— Идея создания Администрации роста в целом поддержана президентом и премьером?

— Пока мы 100%-ного подтверждения не имеем, но мы добиваемся своего.

— На заседании экономсовета у президента какие вопросы вызвали наиболее оживленную дискуссию?

— Серьезных дискуссий не было. Мы изложили наши концепции. Президент нас выслушал, но никаких поручений дано не было. Нам было сказано, что необходимо обратить внимание на "гаражную экономику", на то, что надо сделать, чтобы вывести микробизнес из тени. У нас все ответы есть – они изложены в программе "Экономики роста".

— По вашему мнению, к кому больше прислушался президент на экономсовете? К вам или к Кудрину?

— Не было такого ощущения, что он прислушался к кому-то больше. Но было ощущение, что к нашим идеям он отнесся с вниманием.

— Концепцию "Экономики роста" вы формировали совместно с Сергеем Глазьевым. Многие его критикуют за идеи введения валютного контроля в стране. Разделяете ли и вы такую точку зрения?

— Я против каких-либо жестких государственных ограничений на движение капитала и валютного контроля. В этом мы с ним не сходимся. Глазьев поддержал нашу программу, привнес много идей, но с некоторыми идеями мы не согласны, например с фиксацией курса, введением жестких валютных ограничений, ну и, конечно, мы не разделяем его воззрений на Запад и теорию о мировом заговоре против России.

— Когда планируется очередное заседание экономсовета?

— Заседания планировались раз в квартал. Скоро будет следующее заседание. Детали повестки пока назвать не могу.

— Ранее была создана новая площадка для взаимодействия бизнеса, правоохранительных органов и администрации президента. Когда состоится новое ее заседание? Какие предложения вы готовите?

— Мы свои предложения направили, часть из них услышали, часть нет. Например, мы предлагали, чтобы прокурор принимал решение об аресте, чтоб без его согласия арест предпринимателя был невозможен. Сейчас прокурор, выступая против, например, как в деле Каменщика, ничего не может сделать. Прокурор должен иметь решающее слово по арестам. Мы говорили о введении суда присяжных по 159-й статье, о принятии закона об экспертизе.

— Будете ли вы выносить вопрос о деле Каменщика на рассмотрение этой площадки?

— Мы, как институт уполномоченного, не участвуем в этой площадке. Существует решение, что мы должны заниматься конкретными вопросами, а площадка будет заниматься системными вопросами. У нас есть еще инструмент межведомственной группы при прокуратуре, куда входят следственные органы, МВД, там мы обсуждаем конкретные проблемы и помогаем конкретным людям.

По Каменщику (Дмитрий Каменщик — совладелец аэропорта Домодедово — ред.) мы написали обращение президенту, но ответа пока не получено. Так же, как и по Полонскому (предприниматель Сергей Полонский — ред.). Мы дела этих предпринимателей провели через нашу экспертизу – через центр "Бизнес против коррупции". Мы считаем, что ни тот ни другой не виноваты. Обвинения, которые им предъявляются, необоснованны.

Может быть, Полонский и неправильно вел бизнес, хаотично, но мы разобрались. Он не несет ответственности перед дольщиками, ее несут те, кто выкупил эти проекты. Он вообще ни в чем не виноват.

Что касается Каменщика, то ему предъявляют обвинения по натянутой статье, которая не имеет отношения к безопасности аэропорта. То, что он якобы неправильно оказывал услугу людям, это из пальца вытянутое обвинение.

Кстати, у нас за последний месяц троих предпринимателей освободили от уголовного преследования — Грачева в Красноярске, Роцько в Московской области, Дроздова в Калмыкии. Институт уполномоченного работает, но, к сожалению, его эффективности недостаточно, чтобы изменить экономику страны. Поэтому мы создали партию.

— Разве с помощью партии будет проще решать проблемы?

— Использовать механизм общественного мнения в стране и влиять на него лучше через партию. В чем разница между такими инструментами, как союз предпринимателей, институт уполномоченного и партия? Там идет диалог между бизнесом и властью. Если союз это просто диалог, то институт омбудсмена — это диалог с полномочиями и ксивой в кармане. Если партия, то это уже разговор между обществом и властью. Политический инструмент – это другой механизм влияния.

Партию мы создали, чтобы продвигать наши идеи и менять экономику страны. Смысл создания партии – мы хотели, чтобы мнение бизнеса было услышано, и хотели привлечь более широкие слои людей, исповедующих демократические принципы. Нам необходимы сегодня серьезные изменения, прежде всего решающим для страны может быть изменение экономического курса. Если мы останемся стоять, как нам это предлагают, и ничего не делать, то мы будем стагнировать и экономически, и политически. Россия всегда прятала свою неконкурентоспособность за высокими заборами. Если не будет изменений, то будут снова возводиться заборы, и это мы видим каждый день уже сейчас – в экономике ("Платоны", ЭГАИСы и прочие), в интернете, в общественных институтах — каждый день государство внедряется в нашу личную жизнь все новыми запретами. Доходит до абсурда, как, например, предложение "Справедливой России" дамам не носить каблуки.

Единственный путь не пойти назад, это пойти вперед – в рыночную, конкурентную экономику.

Мы предложили всем демократических взглядов рыночникам, предпринимателям, всем людям дела объединиться и вместе решать эту проблему. Почему мы решили пойти именно на эти выборы? Потому что следующие выборы могут быть совершенно другими. За пять лет экономика изменится, заборы вырастут до небес. Сегодня надо успеть вставить ногу в закрывающуюся дверь. Иначе в следующий раз будет поздно. Но пока видим, что перспектива "жизни за забором" волнует далеко не всех. К сожалению, мы сегодня видим очень сложную реакцию.

— Со стороны кого?

— Критиков много, особенно со стороны так называемых политтехнологов, профессионалов от политического рынка. Одни говорят, что мы спойлеры администрации президента, другие, что мы разрушили наши отношения с администрацией и вместе с ними любые перспективы победить.

Что нас не видно, то мы есть, но наши инструменты агитации неправильные, ну в общем… На политическом рынке мы столкнулись с реальной проблемой: в стране у нас очень мало политиков и слишком много политтехнологов.

Мы все таки политики и партия другого типа. Может быть, мы не очень хорошо знаем технологии выборов, но для нас выборы — это не цель жизни. У нас у большинства есть свои проекты, для нас главное – решение задач, стоящих перед экономикой, бизнесом. Поэтому мы идем и пройдем в Госдуму, чтобы решать эти проблемы через прямое участие в законотворческом процессе. Ну а технологии мы выстроим – мы хорошо умеем учиться.

— Когда планируется провести съезд партии?

— Мы собираемся его провести в начале июля.

— Сформирован ли список кандидатов и есть ли в нем известные люди, которые могут поднять рейтинг вашей партии?

— Список еще формируется. Есть в нем профессиональные политики, предприниматели, и не только. Появилась волна заявлений в партию и на выборы от единороссов после праймериз. Переговоры ведутся, конкретных фамилий пока назвать не могу.

— Какие первые законопроекты вы намерены предложить в первую очередь, если выберетесь в Госдуму?

— На первое место мы поставим законопроект "О самозанятых". Мы его почти три года пытаемся провести через правительство, уже вроде все согласовали, даже договорились о цене патента для этой категории граждан, и опять правительство начинает тормозить законопроект. Теперь уже не хотят патента, речь идет просто о регистрации. То есть хотят лучшего, пренебрегая хорошим. Надо вернуться к идее патента, чтоб это был простой заход в МФЦ и прямая покупка разрешения на работу по большому количеству видов деятельности за маленькие деньги (от 10 до 20 тысяч рублей в год), без ведения бухгалтерии, без попадания в закон о проверках. Патент можно будет купить на несколько месяцев или год, максимально на три вида деятельности одновременно. В программе партии мы написали, что на первые три года вообще патент можно сделать бесплатным. Это надо делать моментально. У нас 20 миллионов человек в тени. Из них миллионов 5-6 могут выйти из тени, чтобы стать самозанятыми.

— Какие еще законопроекты намерены реализовать в первую очередь?

— Страхование вкладов юридических лиц. Сегодня любое банкротство банков, особенно таких известных, как Пробизнесбанк, где было больше 200 тысяч счетов юридических лиц, приводит к разорению предприятий. Социальная значимость этого механизма значительно больше страхования физлиц, потому что один человек теряет деньги, а в случае с юрлицами многие теряют работу и будущее.

Но нам ЦБ и Минфин сказали "нет", написали отказ. Мы предлагали страховать счета до 5 миллионов рублей. Это меньше, чем в среднем по миру. По миру это где-то в районе 100 тысяч долларов. Придем в Думу – поставим вопрос на голосование.

— По вашему мнению, возможно ли изменение налоговой системы до 2018 года? Или это делать нецелесообразно?

— Возможно, но только пока в одном. Реформу налогового законодательства надо отложить на несколько лет, но уже сейчас обеспечить стимулирование новых производств. Мы предлагаем на пять лет давать каникулы по уплате основных видов налогов (кроме НДФЛ) новым предприятиям. По действующим производствам предлагаем сделать следующее: компании покупают новое оборудование, технологии и могут вычесть 25% из всего вида налогов, которые выплачивают.

— Как вы относитесь к идее отказаться от плоской шкалы налогообложения?

— Это надо рассматривать после 2018 года. Налоговую реформу надо нацелить на развитие – чтобы налоги были меньше на производство и больше на потребление, прежде всего роскошное. Любому предпринимателю должно быть выгодно вложиться в развитие бизнеса и в новые рабочие места, а не выводить эти деньги из оборота и тратить на себя.

Это включает в себя и прогрессивную шкалу налогообложения. Бедные вообще не должны платить подоходный налог. Такая практика есть в Англии, Франции, в Америке. Но чем ты богаче, тем больше ты должен платить. Я считаю, что с доходов в размере до минимальной заработной платы — до 9 тысяч — вообще не надо брать налогов. Прогрессивная шкала должна начинаться с серьезного уровня, это даже не средний класс, это может быть доход в районе 12 миллионов в год. При этом шкала должна учитывать ряд нюансов. Например, если вы получаете условно 10 миллионов со ставкой 13%, а получили 15 миллионов, то с пяти миллионов надо заплатить более высокую ставку.

Кроме того, надо рассмотреть реформу НДС, переход на НСП, нужны новые налоги на недвижимость, имущество.

Предприятиям не должно быть выгодно держать большое имущество и землю. Сейчас огромное количество предприятий сидят на больших участках земли, доставшихся им еще со времен Советского Союза, и не продают ее. Стране будет выгодно, если они избавятся от этого имущества. Но это должно быть компенсировано за счет ускоренной амортизации и других мер, стимулирующих обновление.

— Какая должна быть оптимальная ставка ЦБ РФ для ведения бизнеса?

— 5,5%. Это средняя рентабельность по стране. Сегодня ставка выше рентабельности, поэтому брать деньги в долг — это брать себе деньги в убыток.

— Как вы относитесь к идее повышения пенсионного возраста?

— Это не решит проблему, а социальных вопросов вызовет очень много. Мы должны дать пенсионерам работать нормально и не платить при этом пенсионные отчисления. Я недавно был в одном из регионов, ко мне обратилась пенсионерка. Ей 83 года, она предприниматель, на пенсию вышла в 57 лет, то есть еще при СССР. И она все это время платит в Пенсионный фонд. Надо отменить эти выплаты для пенсионеров, они могут продолжать выплачивать отчисления на медицинскую страховку, но средства на формирование своей пенсии – нет.

Мы против обязательной накопительной системы. Должна быть только добровольная система. Это был искусственно сделанный шаг, чтобы развить рынок пенсионных фондов. Но каждый человек имеет право выбора накапливать средства или нет. Государство может налогами стимулировать такие накопления. Во многих странах есть возможность часть пенсионных платежей в добровольные накопления вычитать из налогооблагаемой базы работодателя, до 50% можно вычитать. Такая система есть в Англии, она может быть применима и к нашей стране. Люди, вышедшие на пенсию, должны стимулироваться к продолжению работы государством. В этом плане антипродуктивна и несправедлива идея неиндексации пенсий работающим пенсионерам.

— Вы ранее говорили, что если пройдете в Думу, то покинете пост омбудсмена. Как вы сами можете оценить свою работу на посту омбудсмена? Какую оценку поставить?

— Мы создали институт, это машина, которая отрабатывает обращения. У нас работают тысячи людей, абсолютное большинство – на общественных началах. Мы очень многим помогаем. У нас большой список побед по уголовным делам. Поэтому я бы не хотел себя ругать (улыбается).

— А что вы не успели сделать?

— Шестой пакет гуманизации в уголовной сфере. И мы поставим его одним из первых на голосование, когда пройдем в Думу. Это пакет поправок в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Нам не удалось ограничить количество проверок бизнеса, и это надо сделать. Должно быть не более трех плановых проверок в год, нужно ограничить внеплановые проверки, не должны проводиться проверки по анонимным обращениям.

Но самое главное, что нам не удалось сделать, это кардинально изменить деловой климат в стране. Мы все время делаем шаг вперед, но государство за нас делает два шага назад.

— Как вы считаете, есть ли у бизнеса сейчас драйв развивать Россию? Есть ли новые идеи?

— Проблема в том, что бизнес не верит и разочаровался. Многие, кто имел возможность развивать бизнес здесь, уже уехали за границу, многие ушли из бизнеса. Есть апатия, неверие. Поэтому меня сильно расстраивает, что наше политическое сообщество работает на себя, а не на изменение страны.

— В случае, если ваша партия не пройдет в Думу, останетесь ли вы на посту омбудсмена или же у вас есть новые бизнес-идеи?

— Я для себя пока не решил. Мне не хочется такие негативные сценарии прорабатывать в голове. Бизнес-омбудсмен – важная для меня работа, но мы в своей политической программе говорим о необходимости конкуренции и сменяемости. На этой должности тоже должно быть обновление. Я уже работаю на этом посту четыре года, поэтому я очень серьезно подумаю, продолжать ли мне эту работу.

— Какие есть идеи на этот счет?

— Я считаю, что партия, даже если она не пройдет в Думу, это все равно политический инструмент, это трибуна и возможность влиять на власть. Я в любом случае продолжу эту деятельность. Если мы не попадаем в Думу, то для меня это проигрыш, но это не значит, что этот инструмент надо выбрасывать, это значит, что в следующий раз этот инструмент мы доведем до конца.

— Привлекательна ли для вас была работа в правительстве?

— Я небольшой любитель должностей, мне мигалки не нужны. Вопрос в том, что правительство должно работать, занимаясь текущим состоянием экономики. Мы даже не просим их в отставку отправить. Напротив, сегодня смена правительства может привести к дестабилизации. Текущее управление экономикой, огромным количеством процессов должно оставаться. Но для реализации задачи развития реформ перехода на новую экономику должна и уже завтра должна быть создана Администрация роста. Здесь у правительства нет компетенции. Здесь нужны люди с инвестиционным мышлением, которые знают, что такое вкладывать в будущее. Я знаю большое количество предпринимателей, которых хоть сейчас можно было бы брать в эту Администрацию развития. Если меня туда позовут, если нас туда позовут, мы знаем, что делать.

— Поддерживают ли эту вашу идею такие люди, как Герман Греф и Алексей Кудрин?

— Греф — да, у него тоже была идея создать подобный механизм, не будем спорить, кто раньше (улыбается). Кудрин не поддерживает. Он говорит о необходимости совершенствования управления, но не говорит об отделении управления развитием от управления текущими процессами.

Во всех странах, которые показывали хороший результат в развитии, создавался орган, подобный Администрации развития. Стоить для государства это много не будет. Сегодня эти функции размыты в министерствах и ведомствах, каждый работает в своем направлении, нет должной координации. Это фактически проектный офис.

— В разговоре вы уже упоминали о реформе судебной системы в России. Может ли в России она быть по-настоящему независимой?

— Может. Де-юре она существует, де-факто нет. Сегодня в России еще нет спроса на независимую судебную систему. У нас очень слабый средний класс, слабое бизнес-сообщество, мало компаний, мало конкуренции на рынке, поэтому не востребован этот институт. Даже самая передовая судебная система не сможет работать нормально, если она не будет востребована сильной социальной группой. Сегодня такая группа — это чиновники, они и влияют на суд, как бы он правильно прописан не был.

Кстати, и на выборы. Многие критикуют выборы в России. У нас такие выборы, потому что нет людей, которые предъявляют спрос на демократические процессы. Можно создать идеальные демократические законы, но они не будут работать, когда самый сильный класс в обществе — это чиновники.

— Вы говорили о том, что у людей нет желания что-либо менять, развиваться. Может быть, необходима новая национальная идея, которая могла бы сплотить общество, особенно в выборные годы? Ранее такой была Олимпиада в Сочи, Крым.

— Ну мы считаем, что новой идеей вполне может быть рост экономики страны ради роста благосостояния каждого ее гражданина.

— Вы себе представляете Россию без Путина, если да, то как?

— Пока не представляю. Путин — сильный лидер, поддерживаемый народом, а на сегодняшней стадии пока у нас очень слабый средний класс, слабая экономика, слабый рынок, вертикаль управления просто необходима. Другой вопрос, что управление это должно быть более эффективным и особенно в экономике.

Нам нужно сегодня пройти первую стадию формирования новой экономики, укрепления рынка, частного бизнеса, среднего класса. Лучше это сделать при высокой управляемости, с сильным первым лицом. Потом можно перейти к парламентской республике, но только когда у нас будет развитое, осознающее себя общество. Все должно идти эволюционно, каждому периоду своя система управления. Если бежать впереди паровоза, то можем погрязнуть в спорах и конфликтах, окунуться в политический хаос (посмотрите на Украину) и потерять то, что имеем, не говоря уж о светлом будущем.