Рабочих машиносборочного завода «Богдан» сокращают тысячами. На собрании трудового коллектива, попавшего под пресс сокращения, наиболее запоминаются лица рабочих – напряженные, угрюмые, замкнутые в себе, пытающиеся представить собственное будущее.

Одни переминаются с ноги на ногу, другие заворожено слушают представителя начальства. Кто-то нервно крутит пальцами зажигалку, кто-то, развернувшись, уходит, бормоча невнятные проклятия. Они, кажется, даже не могут представить, что могут побеждать в этой борьбе - как делают, например, попавшие под сокращение французы.

Наши работники не могут представить, как разрушить черту между рабочими и администрацией, а тем более, хозяином предприятия. Они отрешенно выслушивают глашатаев экономического кризиса. Они смиряются перед неведомыми и сверхъестественными экономическими силами, избравшими нынче их самих на заклание.

В связи с этим мне показалась интересной происходящая на ряде американских блогов дискуссия о сравнительном босснеппинге. Сравнивается поведение американских и французских рабочих в аналогичных ситуациях – увольнение, невыплата, урезание зарплат.

Французские рабочие наиболее активно берут в заложники собственных боссов, тогда как в США такие инициативы достаточно редко имеют место.

Как это работает во Франции:

Кристофер Кетчем: «Администрация компании, например СЕО, стоит перед своими рабочими и, сложив ручки, вздыхает, сожалея, разъясняет, что сокращение просто необходимо в условиях экономического кризиса (т.е. для сохранения уровня прибыли). Рабочим на это …ть и они бросаются к своему боссу, запирают его в офисе, баррикадируют дверь, поят его эспрессо, кормят багетами. Такой вот мягкий вариант взятия Бастилии.

И, это, блин, работает.

Пару недель назад 125 сотрудников FM Logistics захватили пятерых главных менеджеров компании и держали сутки. Рабочим этой компании угрожало сокращение и перевод производства в Малайзию. К полуночи арестованные менеджеры согласились с требованиями сотрудников.

Фармацевтическая фабрика в Питивье в 50 км от Парижа. Рабочие буквально взорвались, услышав, что 110 человек из их числа должны быть уволены. Они окружили менеджера, втолкнули его в офис и держали там, пока руководство не согласилось с их требованиями.

Президент «Сони Франс» также был заблокирован в своем офисе. Рабочие забаррикадировали бревнами все окна и двери.

Сотрудники завода «Катерпиллер» в Гренобле захватили четверых менеджеров компании как раз в День Дурака – 1 апреля.

Фактически по всей Франции прокатилась волна, деликатно названная «конфискацией боссов», вызывая глухую зависть американских коллег. Во всех случаях с «конфискованными» хорошо обращались, кормили, хотя обычно им и приходилось спать на полу.

Интересно, что подавляющее большинство населения радостно воспринимает все это «безобразие». Главной его причиной французы называют les inegalites (неравенство).

Соцопрос в начале апреля во Франции показал, что 45% жителей согласны с практикой босснеппинга, лишь 7% ее осуждают. В конце апреля уже 55% считают «радикальные протесты оправданными в современных условиях». 64% сочли, что босснеппинг должен быть декриминализирован.

Но поражает, что власти прислушиваются к этому мнению – никто не был за это осужден, никаких полицейских преследований также не было. Многие объясняют это традицией или привычкой, восходящей к Французской революции с ее Liberte, Egalite, Fraternite.

Две недели назад рыбаки портов Кале, Булонь, Дюнкерк флотилией из 500 лодок блокировали входы и выходы во все северные гавани. Правительство было вынуждено выделить рыбакам 66 миллионов.

Протесты против политики стимулирования крупного бизнеса за счет простых граждан вывели недавно более миллиона человек и остановили во Франции практически все - поезда, метро, школы, суды, почтовые отделения.

Визиты Саркози по всей Франции встречают помидорами и камнями, фактически не позволяя ему появиться на каком-либо мероприятии.

Тот же Кристофер Кетчем считает такое поведение главной причиной того, что во Франции одна из наилучших систем здравоохранения (по данным ВОЗ), наивысшее пособие по безработице, наиболее развитая система бесплатного образования, самый короткий рабочий день и наилучшая производительность труда среди развитых стран.

«Они поднимают бучу, бушуют на улицах, похищают боссов, иногда что-нибудь поджигают, баррикадируют дороги, уничтожают инфрастуктуру» мартовская волна железнодорожного саботажа во Франции- завидуют американские авторы.

Шелдон Уолин, профессор политологии Принстонского университета, считает, что подобное поведение «всегда являлось критерием живой демократии», подразумевая под затасканным термином «право на сопротивление» того самого «демоса».

В тоже время Уолин сетует, что в США саботаж и неподчинение после 60-х скорее усилили антидемократическое корпоративное государство, сделали процесс выборов финансовой игрушкой, а юридическую систему абсолютно классовой. В результате – деполитизация, отказ от участия общественной жизни и усиление закрытых групп и сообществ (феномен Обамы здесь скорее кратковременное исключение из правил). Уолин говорит, что американцы протестуют по сравнению с Францией, реже и не столь массово. И реакция властей другая - протестующих либо не слышат, либо игнорируют их.

Желанная цель государства в данном случае «изолировать демократическое сопротивление и ускорить процесс деполитизации».

Если американцам лучше удается деполитизация, то французам – босснеппинг. В США разницу в поведении протестующих склонны оправдывать вездесущностью ФБР, традицией просто выпускать пар, бухая на кухне, и успехами мозгопромывки. Французские авторы акцентируют внимание на различии во Франции понятий «государственное» и «общественное», которые являются, как бы, антиподами. Существует, как бы, три противоположности – общественное, частное и государственное. Парк является, допустим, общественным и не государству решать, застраивать его или нет.

4 мая во Франции началась общенациональная забастовка французских тюремщиков, протестующих против перенаселенности тюрем. Тюремщики заблокировали подъезды к местам заключения. Требования – улучшить условия труда и условия содержания заключенных. Поэтому в парижской тюрьме Флери-Мерожис тюремщики строят баррикады, и второй день бьются с жандармами. Тюремщики (!) считают недопустимым превышение на 20% нормы плотности заключенных в камерах.

Недавно мне довелось работать переводчиком у двоих французов. Один из них - главный менеджер какой-то строительной компании. Проезжая на такси из Борисполя, он заметил в 19.00 (т.е. сверхурочно) работающих на стройке высотки монтажников. Его реакция меня просто поразила: «если бы это были мои рабочие – я бы завтра либо был в тюрьме за нарушение норм, либо не доехал бы домой сегодня».